► Аудио

Олимпийскому чемпиону по тяжелой атлетике Рафаэлю Чимишкяну — 90 лет

Один из самых знаменитых советских тяжелоатлетов Рафаэль Чимишкян дал интервью информационному агентству ТАСС. В нем он рассказал, как и почему он пришел в спорт, какие невзгоды пришлось преодолеть на пути к олимпийскому золоту, а также поделился секретом своего долголетия.

— Как вы пришли в тяжелую атлетику?

— Я рос в одном из тбилисских дворов, и моим соседом был артист Вано Туриашвили, который каждое утро поднимал штангу. Мне всегда очень хотелось повторить то, что делал он, и в один прекрасный день я решился и подошел к штанге. Взял ее и поднял, потом опять. В последующие дни, как только Вано уходил из дома, я подкрадывался к штанге и раз за разом ее поднимал. Но однажды мой сосед все-таки увидел меня со штангой и сказал, что я еще слишком мал поднимать тяжести.

Но я продолжал жить своей мечтой стать тяжелоатлетом, и мне помог случай. Это было летом 1946 года, в один из дней, когда мы с товарищами весело проводили время на пляже реки Куры. Мы решили устроить небольшое состязание на самого сильного. И я, несмотря на свой небольшой рост, выиграл это соревнование, сумев поднять поодиночке всех своих друзей и бросить в воду.

За нашей возней наблюдал бывший фронтовик Валентин Янкович, который тоже решил бросить мне вызов. После того как мне удалось поднять и его, он пригласил меня заниматься в знаменитый клуб на улице Бесики, где тренировались самые лучшие тяжелоатлеты Тбилиси тех лет. И я с радостью согласился.

Мне было велено прийти к семи часам вечера, но я очень боялся опоздать и пришел в шесть. Измучившись ожиданием, я уже почти разуверился, что меня здесь ждут, и пошел к выходу. А навстречу шел Янкович, который тут же спросил, не раздумал ли я, и пригласил меня на тренировку.

— Янкович и стал вашим первым тренером?

— Нет, моим первым наставником стал тренер общества "Динамо" Павел Гумашян, которого мы звали "дядя Павлик". Когда он первый раз увидел меня, то не поверил, что мне уже исполнилось 17 лет, и сказал, чтоб я принес справку о здоровье. Но после того как я поднял несколько раз лежащую на полу штангу, он на время забыл о справке. Так началась моя долгая жизнь в спорте, в течение которой я не пропустил ни одной тренировки.

— Как долго вас не допускали к соревнованиям?

— Я очень быстро прогрессировал, и уже в декабре того же 1946 года меня включили в состав сборной Грузии на чемпионат Советского Союза, который проходил в городе Горьком (сейчас Нижний Новгород — прим. ТАСС). На том турнире не было отдельного юниорского первенства, и мне пришлось выступать вместе со взрослыми. Я занял в своей весовой категории девятое место, что было большим успехом для меня. Но первый в моей жизни чемпионат страны запомнился не только этим.

В один из дней нам повстречался человек маленького роста, но очень широкий в плечах. На мой вопрос, кто это, получил ответ, что это первый советский чемпион мира Григорий Новак. Я был меньше его ростом, но не удержался и сказал: "Вах! Такой маленький?" Мои слова услышал сам Новак, который внимательно посмотрел на меня и спросил в ответ: "А ты что, очень большой?"

Эта встреча произвела на меня неизгладимое впечатление. Я очень хотел стать таким же, как Новак. Много тренироваться и показывать высокие результаты. И чтобы никто не попрекал меня малым ростом. А с Григорием Новаком впоследствии мы стали очень хорошими друзьями.

— Путь к дальнейшим спортивным вершинам был у вас безоблачным?

— Он мог завершиться, едва начавшись. Уже в ранге чемпиона Грузии я должен был выступить в мае 1947 года на первенстве Москвы. Приехав в столицу после долгих дорожных мытарств, я накануне соревнований плохо себя почувствовал, у меня поднялась температура. В больнице Боткина поставили диагноз — аппендицит. Но я не мог себе позволить пропустить соревнования и сбежал буквально с операционного стола. Однако возможности выступить я так и не получил.

Аппендицит мне вырезали уже в Тбилиси. Операция получилась неудачной, потому что хирурги оставили внутри меня марлевый тампон, который стал причиной нагноения. Но ошибка врачей обнаружилась не сразу.

После операции я не тренировался почти целый год, а спустя несколько месяцев после возвращения в спорт, уже в декабре 1948 года, в Ленинграде мне удалось впервые стать чемпионом Советского Союза, после чего я был включен в состав сборной СССР. В апреле 1949 года на матчевой встрече сборных Москвы, Украины и Грузии мне удалось установить свой первый мировой рекорд в легчайшем весе. Но находившийся внутри меня тампон сделал свое черное дело, и мне пришлось лечь на срочную операцию, после чего я почти месяц вынужден был лежать неподвижно на спине с открытой раной.

Врачи говорили, что о занятиях спортом мне придется забыть. Но я не был согласен с их приговором и после выписки снова начал усиленно тренироваться несмотря ни на что.

— Сколько времени длилось ваше возвращение?

— Уже в мае 1950 года я выступал на турнире в Харькове в новом для себя полулегком весе, а в октябре отправился в Париж на первенство Европы, где стал первым.

— На Олимпиаду 1952 года в Хельсинки, где дебютировали советские спортсмены, вы ехали в качестве одного из фаворитов?

— Перед тем как войти в состав олимпийской команды, мне пришлось пройти не один контрольный старт. Этот отбор был настолько выматывающим, что я ехал в Хельсинки уже с воспалением легких.

Но и на самом олимпийском турнире мне пришлось очень непросто. В одной весовой категории со мной выступал еще один советский спортсмен, свердловчанин Николай Саксонов. И так получилось, что тренеры решили сделать ставку на него. Врачи, массажисты поначалу толпились возле Саксонова, оставив меня в одиночестве.

Тренеры делали все, чтобы выиграл мой товарищ по сборной. Вплоть до того, что заказывали для подходов совсем не те веса, которые нужны были мне. Я просил 137 кг, а выйдя на помост, увидел 135 кг. И только в решающем подходе, выругавшись на весь зал по-грузински, я сумел взять тот вес, после которого вышел в лидеры.

Тренеры и врачи переключились на меня только тогда, когда стало понятно, что иду на олимпийское золото, а Саксонов, ставший в итоге вторым, остался в одиночестве. Конечно, мне было очень приятно праздновать свою победу вместе со всеми, но начало турнира оставило неприятный осадок.

— В 1954 и 1955 годах вы выиграли чемпионаты мира, но на следующую Олимпиаду в Мельбурн вместо вас поехал другой тяжелоатлет. Почему?

— Потому что я усатый был. Наше спортивное руководство решило отправить в Австралию не меня, а Евгения Минаева (Минаев на ОИ-1956 занял второе место — прим. ТАСС). Несправедливо обошлись со мной и в следующем, 1957 году, когда не поставили в основной состав на чемпионате мира в Тегеране. Причем в Грузии по радио сказали, что я не был включен из-за болезни, хотя на самом деле был абсолютно здоров.

Свою правоту мне удалось доказать на следующий день после чемпионата, когда шах Ирана Реза Пехлеви решил провести в специально построенном к турниру дворце "Вечер рекордов". Там я установил два мировых рекорда — в рывке и в толчке.

— Почему вы приняли решение уйти из спорта, не дождавшись Игр-1960 в Риме? Из-за несправедливого отношения к себе?

— Главная причина — усталость. В течение всей своей карьеры я вынужден был перед стартами сгонять вес. А так как я выступал очень часто, то и работать с собственным весом приходилось постоянно. А это очень выматывало меня, особенно в последние годы.

— После ухода из спорта вы пошли не в тренеры, а в зубные техники…

— Так и было. Я окончил зубопротезное училище, поэтому после окончания карьеры спортсмена я пошел работать по специальности. Однако все это мне очень быстро надоело, и я решил стать тренером.

— В чем секрет вашего долголетия?

— Ни дня без тренировки. Я постоянно делаю физические упражнения, не позволяю себе расслабляться.

— Совсем скоро в Батуми стартует чемпионат Европы по тяжелой атлетике. Поедете ли вы туда?

— Я не так давно перенес операцию на сердце, и врачи пока мне не разрешают совершать поездки. Но по телевизору я обязательно буду следить за этим турниром.

— Вы удостоены звания "Лучший штангист Грузии XX века". А когда в Хельсинки-1952 стояли на верхней ступени пьедестала почета, то внутри была мысль, что эта победа — для вашей родной республики?

— Я много лет выступал за сборную СССР. И когда стоял на награждении и слышал гимн Советского Союза, то понимал, что все делал для своей страны.

Узнать больше о персонах из публикации:

Рафаэль
ЧИМИШКЯН