► Аудио

Александр Войнов: Почему Совет по детско-юношескому спорту показали по центральному ТВ в прайм-тайме? Внеплановый разговор № 2

См. предисловие к разговорам: https://stadium.ru/reportsandcomments/experts/2145/30-09-2025-aleksandr-voinov-dlya-togo-chtobi-dobratsya-do-istini-nujno-nachinat-govorit-ob-etom .

Все публикации серии размещаются в специально созданном на нашей цифровой платформе "Спортивная Россия" в разделе "Дискуссионный клуб": https://stadium.ru/news/theme/fizkultura-i-sport-optimalna-li-sistema-upravleniya .

Александр Войнов:

Скажи, зачем это нужно было показывать по главному каналу, да ещё вечером, в самое время сериалов? Раньше же такие советы проходили тихо, без прямого эфира.

Разум объективный:

Потому что впервые за долгие годы детско-юношеский спорт перестал быть "внутренней кухней Минспорта" и стал темой национального разговора. Государство наконец поняло: от детского спорта зависит не медаль, а нация.

Здоровье, демография, образование, безопасность, даже армейский потенциал – всё начинается с того, что происходит в школьном зале и на раздолбанном стадионе во дворе.

Александр Войнов:

То есть это не про спорт как индустрию, а про детей как базу?

Разум объективный:

Именно. Спорт высших достижений можно изображать безнаказанно – показать пару чемпионов и говорить о "развитии". А вот детский спорт не нарисуешь: либо он есть, либо его нет. Когда родители тратят последние деньги на поездки и взносы, когда деревенская секция держится на одном фанате с "Нивой" 2005 года, – тогда телевидение уже не украшение, а последняя попытка достучаться.

Александр Войнов:

То есть эфир – это крик, а не парад?

Разум объективный:

Именно. Раньше такие заседания шли за закрытыми дверями, и всё кончалось протоколом: "Принять к сведению". Теперь решили сказать это всем родителям и тренерам напрямую: "Мы видим, что система детско-юношеского спорта трещит, и собираемся её чинить".

Это не политический ход – это вынужденная мобилизация.

Александр Войнов:

А зачем именно прайм-тайм?

Разум объективный:

Чтобы каждый, у кого есть ребёнок, услышал. Днём бы смотрели чиновники. А вечером – родители, директора школ, тренеры, дети.

Это социальный месседж, замаскированный под трансляцию совета: "Спорт ребёнка – не личная забота семьи, а часть государственной ответственности".

Тут символизм точный: показать в то время, когда обычно крутят развлечения, – значит сказать, что здоровье детей важнее всего остального.

Александр Войнов:

А не похоже ли это на пиар?

Разум объективный:

Пиар есть. Но за ним просматривается страх. Страх, что поколение детей уходит из физической культуры, что страна стареет быстрее, чем взрослеют её дети. Эфир в прайм-тайме – это не попытка красиво отчитаться, а признание: "У нас кризис базы".

Тренеры бедны, инвентарь ржавый, школы заперты после уроков. Когда об этом говорят в прямом эфире, это значит, что закрывать глаза больше нельзя.

Александр Войнов:

Значит, телевидение – это не про победы, а про лечение системы?

Разум объективный:

Да. И речь идёт не о спорте вообще, а о детях как о ресурсе будущего. Эфир нужен не для чиновников, а для родителей – чтобы легитимизировать перемены:

– бесплатные соревнования,

– запрет взносов,

– школьные лиги,

– медосмотры,

– первый тренер,

– контроль за нагрузкой.

Показывая всё это публично, власть обязывает саму себя выполнить обещанное.

Публичное слово – теперь форма поручения.

Александр Войнов:

То есть телевизор – это теперь и протокол, и приговор?

Разум объективный:

Абсолютно. Если Президент говорит в эфире: "никаких взносов в детском спорте" – это уже не пункт в протоколе, а общественное обязательство.

Любой родитель может включить запись и спросить: "А почему мы всё ещё платим?"

Так телевидение превращается в инструмент контроля. Теперь не Минспорт следит за школами, а общество следит за Минспортом.

Александр Войнов:

Ты сказал – страх, кризис базы. А что будет, если ничего не изменят?

Разум объективный:

Будет тишина, а за ней – пустота. Дети уйдут в экраны, тренеры – в охрану, спортшколы – в аренду. И всё.

Страна без массового детского спорта живёт на чужом кислороде – у неё нет будущего.

Поэтому эфир в прайм-тайме – это дефибрилляция системы, попытка запустить сердце, которое уже останавливается.

Александр Войнов:

Значит, по сути, это не шоу, а крик: "Ещё не поздно"?

Разум объективный:

Да. И крик адресован не чиновникам – родителям и тренерам. Им показывают, что государство готово взять часть ответственности, но и от них ждут ответного шага – веры, участия, доверия. В этом смысл трансляции: сделать детско-юношеский спорт снова делом всех, а не статьёй в отчёте.

Александр Войнов:

И всё-таки. Что это было – реформа или спектакль?

Разум объективный:

Пока – пролог. Первые слова прозвучали честно, но их надо превратить в действия: в автобусы для выездов, в стипендии тренерам, в реальные школьные старты, где дети бегут, а не делают вид.

Если через год-два ничего не изменится – тогда это был спектакль. Если изменится – это будет новое дыхание детского спорта.

Александр Войнов:

Скажи коротко, чтобы осталось в памяти.

Разум объективный:

Прайм-тайм показали не потому, что спорт стал модным, а потому что дети стали последним аргументом государства в разговоре с обществом.

Если их здоровье и радость вернуть – страна выживет. Если снова всё уйдёт в отчёты – никакие трансляции не помогут.

Александр Войнов:

Значит, эфир – это не аплодисменты, а сигнал тревоги?

Разум объективный:

Да. И если после этой тревоги не встанут тренеры, не откроются школы и не зажгутся глаза у детей, то в следующий прайм-тайм можно будет показывать только ретроспективы о том, как когда-то в России был настоящий спорт.

Финал:

Александр Войнов:

Выходит, прямой эфир – не про показ, а про совесть.

Разум объективный:

Про совесть – и про шанс. Потому что детско-юношеский спорт – это не отрасль, а фундамент страны. Его нельзя реформировать на бумаге и невозможно подделать в цифре. Он живёт только там, где ребёнок выходит на старт – не за отчёт, а за себя.

Разговор вел Александр Войнов